Бартер

[DJ-art]

Рассказы от  Полина-чан

1.

1.
Таинственный молодой человек сидел напротив светящегося экрана ноутбука и грустил.
На самом деле чаще всего он был бодр и весел, за исключением тех редких моментов, когда не жаловался окружающим на свою безбедную жизнь и не вещал трагичным голосом, что «мы все умрём». Но в данный момент парень был несколько опечален. Он до сих пор не знал, как он выглядит. Вернее, смутно подозревал, однако его подозрения не могло подтвердить даже большое зеркало в коридоре – каждый раз, когда парень подходил к нему, оно немедленно уходило в затемнение, обволакивая силуэт молодого человека чёрной дымкой, а через несколько минут и вовсе являло собой растянутую от пола до потолка копию знаменитого квадрата Малевича. Будучи, несмотря ни на что, оптимистом, парень всё же полагал, что дело в его исключительной неотразимости, которую мироздание понимает почему-то слишком буквально. Во всяком случае, одно он знал точно – волосы у него рыжеватые и глаза, скорее всего, голубые (однажды зеркало – видимо, спросонья – чуть помедлило с затемнением, и ему удалось разглядеть эти детали); а что касается всего остального, то там был полный туман. В прямом смысле этого слова.
Парень вздохнул и щёлкнул пальцами – цвет обволакивающего его слоя тумана с чёрного сменился на сиреневый. Так было уютнее, да и сиреневый цвет импонировал молодому человеку в принципе. Затем он отпил горячего чаю из кружки, ютившейся на столе справа от ноутбука, и снова уставился в экран. Вторая причина его меланхолии заключалась в том, что нужно было что-то делать. Не то, чтобы это было чем-то из ряда вон выходящим, однако «что-то делать» нужно было с тем, чего парень практически от слова совсем не знал. Минувшей ночью он зашёл в тред, посвящённый ДЕЛУ (как он называл это про себя), и потом не спал до четырёх утра. Люди, обитавшие там, показались ему вполне дружелюбными. Однако сложилось такое смутное впечатление, что все они что-то курили. Причём что-то такое, что не было зарегистрировано ни в одном из справочников наркотических веществ. В конечном итоге, пошарив как следует по вышеупомянутому треду, парень понял, что, кажется, ничего он таки не понял. Именно это и послужило причиной его бодрствования до столь позднего для себя времени. Он думал. Размышлял. Анализировал. И в конце концов, плюнув на это занятие, решил с утра, на свежую голову, изучить имеющуюся матчасть.
«Джей. Любит помидоры, рыжих мачо и терять свои очки. Дружелюбен. Не умеет считать. До безобразия боится пауков». К помидорам парень относился хорошо. Особенно если те были нарезаны тонкими ломтиками и под майонезом. Терять свои очки парень вряд ли стал бы – во-первых, потому, что очков у него не было, во-вторых, что если бы они были, он бы из наверняка любил и везде носил с собой… то есть на себе. Дружелюбные люди всегда нравились парню – он и сам себя причислял к таковым, невзирая на возможное иное мнение остальных. Отсутствие умения считать молодой человек не приветствовал – сам он мог вполне благополучно досчитать до восьмидесяти восьми (именно столько клавиш было у его любимого фортепиано), и втайне этим очень гордился. А то, что Джей до безобразия боялся пауков, парню до боли напомнило одного известного книжного персонажа. В общем-то, Джей парню понравился и, наскоро написав для себя на всякий случай «Джей – крашеный Рон Уизли с помидорами и не умеющий считать» на обрывке листка из тетради, он перешёл к следующей личности.
«Дас. Высок, рыж и весел. Любит котов, жёлтые ботинки и тощих брюнетов. Может проспать шестнадцать часов подряд. Коллекционирует магниты на холодильник». Хоть сам парень высоким не был, но ничего против высоких людей не имел. Особенно если они весёлые. А тот факт, что Дас был рыж, заставил увидеть в нём нечто вроде родственной души. К котам парень относился прохладно, а жёлтых ботинок у него отродясь не было. Когда он дошёл до фразы о тощих брюнетов, парня начали терзать подозрения, но уже не очень смутные, а вполне конкретные. Впрочем, повнимательнее присмотревшись к Джею и ещё как следует поразглядывав Даса, молодой человек заключил, что вместе они смотрятся более чем неплохо. А что до магнитов на холодильник, то у парня тоже было достаточно много магнитов. Правда, висели они над столом – стоило поднять взгляд чуть выше экрана ноутбука, и можно было окунуться в атмосферу всех тех стран, откуда были привезены эти магниты и в которых сам парень никогда не был. «Эх, всё-таки мы слишком разные…» - вздохнул парень, однако Дас, судя по всему, тоже был классным чуваком. «Дас – рыжий, жёлтые ботинки, магниты + Джей» - отметил для себя парень и двинулся дальше по списку.
Все парни были разными и каждый был по-своему клёвым и, безусловно, интересным. Он одобрил коллекцию чёрных рубашек Рикки, искренне посочувствовал имени ЛСД, а также боевому Винду, которого, судя по вчерашним разговорам, опоили ромашковым чаем и не пускали в туалет. А вот следующий за ними Иоахим так сильно зацепил внимание парня, что тот аж несколько завис, вглядываясь в экран. О нём он был наслышан больше всего, и невольно проникся уважением к этому человеку. Тяжёлый взгляд, обилие железок в ушах, брутальная поза и не менее брутальные наколки – всё это было настолько внушительно, что тут же возникало желание немедленно сотворить скульптуру этого человека в граните и поставить на какой-нибудь площади, в назидание потомкам. Ну, или на худой конец, назвать в его честь какую-нибудь крупную улицу. Фраза «любит гонять чаи и Рикки» была несколько двусмысленной: было не совсем понятно, Иоахим любит чай и Рикки со всеми его чёрными рубашками или же любить по всему дому гонять несчастные чаи и не менее нечастного Рикки, опять-таки, со всей компанией рубашек в охапке. Последний вариант казался более брутальным и подходящим Бродену, однако молодой человек не решился категорично склоняться к какой-либо версии. Ведь, как известно, брутальные с виду люди внутри часто оказываются добрыми и милыми. Взять хотя бы эту любовь к репкам, например. Репки никогда не были в понятии парня воплощением брутальности. Хотя наколотая на руке Иоахима репка смотрелась не только брутально, но даже несколько угрожающе… Парень помотал головой, избавляясь от наваждения, и изучил оставшихся персонажей. Ками ему напомнил хеталийского Канаду, и это добавило ему сто очков в глазах парня, а начёт «любви к неожиданным сюрпризам» Блэкэддера он искренне надеялся, что это в большинстве своём сюрпризы приятные – во всяком случае, вид его не наводил на мысли о том, что Блэкэддер способен на какую-нибудь внезапную гадость.
«Эх…» - снова вздохнул окутанный сиреневой дымкой парень, просмотрев список ещё раз. ДЕЛО висело над головой, аки тяжёлый камень, однако он решительно не представлял, что может написать про весь этот балаган. К тому же, он до сих пор недоумевал по поводу своей внешности, и это тоже угнетало. Допив остывший чай, парень захлопнул ноутбук и направился к стоящему в комнате пианино, на котором в силу его пёстрого раскраса из различных оттенков коричневого, осевшая пыль попросту терялась, отчего пианино всегда выглядело относительно чистым. В данный момент ему было просто необходимо выразить свои чувства с помощью музыки. И, кажется, в его репертуаре был вполне подходящий Шопен.

2.

2.
Иоахим на самом деле очень любил своих сожителей. Он стоически сносил каждую их выходку, ласково посылал всё лесом, когда Рикки внезапно будил его средь ночи бряцаньем доспехов, стрелял нежным взглядом – таким, что можно было стену пробить - в каждого по очереди, когда банка с кофе снова оказывалась то на полке с книгами, то на подоконнике, то вообще в ванной, и регулярно признавался в исключительной привязанности всем, при этом любовно поглаживая маузер.
Но всему рано или поздно приходит конец. И когда неожиданно прилетевшая в сторону спокойно развалившегося на диване Бродена кружка, судя по рисунку на ней, принадлежащая Джею, выбила из рук его любимую книгу, Иоахим понял, что его терпение отнюдь не безгранично. Вернее, чаша его терпения переполнена настолько, что перелившимся через край её содержимым можно было бы успешно затопить какую-нибудь не слишком большую страну. Так, чтоб без выживших, разумеется.
- Так, всё, господа хорошие, мне это надоело, - произнёс Броден и вытащил из-под подушки маузер. – А ну, стройсь! Айн, цвай!
«Господа хорошие» были, несмотря на то, что давно привыкли к причудам соседа – по большому счёту, совсем уж нормальных среди них не было, - несколько удивлены. Джей оторвался от Диса. Дис отлип от Джея. Рикки отложил в сторону ноутбук со всякими непотребствами и недоумённо взглянул на Иоахима. ЛСД хмыкнул и брутально выпустил кольца дыма из трубки, набитой чем-то таинственным. Винд схватился за форму Цвингли, будто проверяя, точно ли она на нём и сойдёт ли она, в случае чего, в качестве бронежилета. Ками по привычке поправил очки, а Блэкэддер сделал милое, но несколько изумлённое выражение лица. Построиться никто, конечно же, и не подумал, но Дис, видя, что Иоахим как-то слишком серьёзен даже для себя самого, осторожно осведомился:
- А что будет?..
- Расстрел будет, - непрошибаемым, аки броня танка, голосом ответил Броден. – Я говорил, что слишком люблю уединение? Говорил. Но ведь я и вас люблю, чёрт возьми, - он машинально провёл по стволу маузера и продолжил: - Так вот, моя любовь станет последним, что вы запомните в этой жизни. Или вы, или я, господа. А поскольку «или я» - не вариант, то…
- А как же я? – подал голос Рикки, будто невзначай расстегнув верхнюю пуговку чёрной рубашки и пронзительно взглянув на Иоахима из-под длинных ресниц.
- А ты, мой дорогой… - взгляд Бродена чуточку потеплел, и Рикки было воспрянул духом, - …умрёшь первым. Я ведь знаю, что вид смерти товарищей будет для тебя невыносим. Считай это моим прощальным подарком.
Его речь возымела такое действие на Рикки, что тот осел на диван и принялся всхлипывать, утирая проступившие на глазах слёзы. Зато вот Джей, мгновенно оценив ситуацию, резко сорвался с место и полетел к двери, таща за собой за руку Диса.
- Прости, Рик, но беглецы вне очереди, - Иоахим отреагировал мгновенно, несмотря на то, что не смог отказать себе в удовольствии произнести пафосную фразу. Подняв руку с маузером, он в долю секунды прицелился и нажал на курок. Раздался выстрел, и почти успевший скрыться за дверью Джей зашатался и упал, прямо в объятия Диса.
- Иоахим, нет!.. Что ты наделал! – от вопля Диса, полного отчаянья, затряслись стёкла в оконных рамах. А затем в комнате раздался смех. Все – и даже сам Иоахим – удивлённо повернули головы в сторону Диса, думая, что у того стряслась истерика. Но удивление ещё больше усугубилось, когда выяснилось, что хохотал, сотрясаясь в руках Диса, Джей.
- Ой блин, не могу… - прохрипел Джей, после чего снова зашёлся в приступе дикого хохота. – Снайпер, твою налево…
- Вообще-то я ещё никогда не промахивался, - заметил Броден, снова наводя маузер на недавнего беглеца, однако лицо его выражало некоторую озадаченность. Пополам с врождённой брутальностью это являло собой поистине забавное зрелище.
- И сейчас не промазал, чёрт тебя дери, - отсмеявшись, произнёс Джей и, пошарив рукой у колен Диса, торжествующе поднял с пола что-то маленькое и протянул на рассмотрение Дису. Дис взял с ладони Джея загадочный предмет и повертел его в пальцах, как следует рассматривая. Затем Дис довольно ухмыльнулся и возвестил:
- Ребята, да это репка!
- Репка?! – Броден, не веря своим ушам, подошёл к парочке и отобрал из руки Диса находку. Это действительно была репка – маленькая, желтоватая, с листиками и хвостиком. Сначала рассмеялся Блэкэддер, за ним – Ками с Рикки, и даже ЛСД и Винд позволили себе брутальную ухмылку. Иоахим стоял, будто громом поражённый. Но лишь несколько секунд. Потом комната неуловимо начала наполняться зловещей аурой, от которой даже кактус, стоявший на подоконнике, как-то съёжился и будто попытался втянуть в себя иголки от греха подальше.
- Кто, - голос Бродена был тих и спокоен, но его глаза метали молнии. – Зарядил. Мой. Маузер. Чёртовой. Репкой?
Рикки икнул. Джей прижался к Дису. ЛСД продолжал невозмутимо курить.
- Вообще-то репка – это символ… - начал Ками, но взгляд Иоахима заставил его подавиться последним сказанным словом и спрятаться за широкую спину ЛСД.
- Я знаю. Я спрашиваю, какого хера мой маузер до отказа забит РЕПКОЙ?! – репка в пальцах Бродена издала печальный хруст и лопнула, не выдержав такого натиска.
- Ну знаешь, оно и так было больно, - наполовину пожаловался, наполовину попытался утешить сожителя Джей, однако быстро осёкся, когда заметил, что из нашпигованных железками ушей Бродена повалил пар, а глаза медленно, но верно наливаются кровью. Это было, как минимум, нехорошим признаком.
- Спасайся, кто может!!! – завопил Джей и, вскочив на ноги, рванул за дверь, не забыв схватить Диса. Вслед за ними стремительно вылетели из комнаты и все остальные обитатели квартиры. Последним был Винд, и едва он успел захлопнуть дверь и для пущей верности привалиться к ней спиной, до парней донеслась очередь выстрелов – очевидно, Броден спустил весь заряд репок прямо в захлопнувшуюся дверь. После этого установилась зловещая тишина. Со стороны коридора Джей прильнул к двери, силясь расслышать, происходит ли в комнате что-то ужасное или хотя бы просто «что-то». А с обратной стороны Иоахим смотрел на пятна, расплывающиеся на месте выстрелов, и мучительно размышлял, что же в этой жизни он сделал такого, за что ему достался в соседи весь этот балаган. Затем он вздохнул, вложив в этот вздох всю боль мира, и извлёк из-под всё той же подушки тряпочку для полировки маузера. Это занятие почему-то всегда его успокаивало.
- Ффух, похоже, пронесло, - резюмировал Джей, тихонько отходя от двери. – Эй, Рик, ты там сделай что-нибудь с ним, ладно? А то как-то пугает меня в последнее время наш старый добрый Иоахим. Ох, чую, репки до добра его не доведут… - добавил он, обращаясь к Рикки.
- Не волнуйся, - отозвался тот, лениво потягиваясь. – Сделаем. Зря я, что ли, всякие непотребства пишу?..

3.

3.
В глубине души Блэкэддер считал себя самым адекватным из всего того сборища, в котором ему волею судеб довелось обитать. Он не курил постоянно нечто странное, как ЛСД, не грохотал доспехами, пробираясь по ночам на кухню, как это делал Рикки (очевидно, надеявшийся наткнуться в один прекрасный момент на кухонных монстров и героически защитить от них товарищей), не пытался расстрелять из маузера всё, что, по его мнению, не так движется, лежит или стоит, как Иоахим. По степени нормальности с ним мог сравниться разве что Ками, однако когда тот без малейшего предупреждения впадал в состояние «ходячей энциклопедии» и начинал пугать сожителей какими-то страшными цитатами, в которых добрая половина слов походила на заклинание по вызову демонов, это заблуждение рассеивалось без следа.
Однако был у Блэкэддера один секрет, о котором никто из обитателей квартиры не знал. И этим секретом был его малиновый пиджак.
Понятное дело, что о самом пиджаке знали все, кому не лень. Пиджак гордо красовался на стене над кроватью Блэкэддера, когда тот надевал что-нибудь другое. Все, в общем-то, привыкли к такому своеобразному декору одной части комнаты и даже находили, что, в сущности, малиновый пиджак очень неплохо гармонирует с экспрессионистичной картиной ЛСД, которую тот нарисовал, выкурив что-то уж совсем таинственное даже для самого себя и которая теперь также являлась украшением комнаты и предметом гордости ЛСД. Но вот об истинных свойствах пиджака не знал никто, кроме самого Блэкэддера. Точнее, и сам Блэкэддер о свойствах пиджака почти ничего не знал. Он находился в процессе исследования.
Всё началось с того, что во время очередного среднестатистического приступа холодного безумия Бродена в Блэкэддера угодила шальная пуля из его маузера. Угодила прямиком в живот, однако не прошла навылет и не засела где-нибудь – упаси Господи – в самом Блэкэддере, а просто-напросто отскочила от него и улетела в противоположный угол комнаты. Тогда все очевидцы данного события сочли, что Блэкэддер с утра спросонья натянул один из лежащих стопкой в углу комнаты бронежилетов (запас на тот случай, если Иоахим совсем уж разбушуется), и это его стало причиной его чудесного спасения. Однако сам Блэкэддер знал, что никакого бронежилета на нём не было и в помине. Зато был дедушкин малиновый пиджак, который он обычно надевал потому, что, мол, «модно и винтажно».
С тех пор Блэкэддер втайне ото всех занимался исследованиями пиджака. Довольно скоро выяснилось, что никаким оружием, даже самого крупного калибра и повышенной бронебойности, его не взять – Блэкэддер лично отправился вместе с пиджаком на ближайшую военную базу и с гордостью через пару часов принял у изрядно помятого и измученного сержанта обратно свой предмет гардероба, в абсолютно чистом и девственном состоянии. Дальнейшие эксперименты Блэкэддеру пришлось проводить самостоятельно – на базе ему сказали, что пиджак снижает боевой дух солдат и вообще начисто деморализует даже высших военных чинов. Так что исследования Блэкэддера хоть и продвигались, но очень медленно. Впрочем, он выяснил, что: пиджак не разговаривал – за те десять часов, которые парень убил, пытаясь развязать с предметом гардероба дружескую беседу, он почти сошёл с ума, однако пиджак ни единым словом не обмолвился о том, что понимает хоть что-нибудь; пиджак не желал поливать цветы в квартире – возможно, ему было просто лень это делать, так же, как и самому Блэкэддеру; вероятно, пиджак умел превращать воду в вино – доказательств этому подозрению у парня не было, однако почему-то он был уверен, что где-то в глубине пиджака кроется подобное умение, ему просто нужно дать немного времени. Зато, как выяснилось в одном из последних рейдов Блэкэддера – и это был значительный прогресс, - пиджак умел летать. Это было в один из тех моментов когда ещё не до конца отчаявшийся парень попытался поговорить с дедушкиным пиджаком. Впрочем, уже через полчаса, когда Блэкэддер был готов рвать на себе волосы от досады, он чисто случайно и исключительно на эмоциях выдал следующую фразу: «Да лети ты куда хочешь, тряпка малиновая, чтоб я тебя в глаза не видел!». И «тряпка малиновая» внезапно взмыла в воздух. Да так резво, что Блэкэддер, подпрыгнув, едва успел ухватить пиджак за рукав и вернуть на землю. День, между прочим, был абсолютно безветренный. После парень уже не пытался заговаривать с пиджаком, однако сосредоточил своё внимание на исследовании способности к полёту. Выяснилось, что пиджак не просто способен взлететь – он способен взлететь, будучи надетым на Блэкэддера, то есть спокойно мог поднять своего обладателя на энное количество метров вверх. В первый раз парень, не выяснив, как посадить пиджак обратно на землю, едва не улетел в голубую высь; он лихорадочно размышлял, что же ему делать, пока от безысходности не брякнул слово «сидеть!». Пиджак сел. На крышу девятиэтажного дома. Когда Блэкэддер спускался вниз по пожарной лестнице, он пришёл к выводу, что пиджак, вероятнее всего, управляется словесными командами. А то, что он десять часов подряд слушал Блэкэддера и не совершил ни единого движения, можно было считать лишь признаком вредности.
И сегодня Блэкэддер с волнением в душе собирался заняться следующим важным этапом экспериментов с пиджаком: пришло время совершить пробный полёт где-нибудь в не слишком людном месте и определить, насколько хватает батарейки у пиджака, если она, конечно, у него имеется. Парень, вымыв, согласно наступившей очереди, посуду после завтрака, с обычным невозмутимо-дружелюбным видом зашёл в комнату и уже было направился к своей кровати, дабы снять со стены пиджак, как вдруг заметил, что пиджака-то там и нет. На стене сиротливо серебрился вбитый Блэкэддером гвоздь. Но пиджака не было и в помине.
- Народ, никто случайно мой пиджак не видел? – осведомился Блэкэддер, стараясь подавить росшее внутри чувство тревоги. Иоахим неопределённо повёл плечом, не отрываясь от очередной книги. ЛСД затянулся сигаретой, сидя на диване, а устроившийся у него под боком Ками сочувственно глянул на парня из-за стёкол очков, но ничего не сказал. Джей и Дис вопроса просто не услышали – они были заняты своим традиционным утренним обжиманием, и никто уже в такие моменты не обращал на них внимания, считая этих двоих просто ещё одним концептуальным предметом интерьера комнаты. Рикки вообще не было в комнате, и только Винд, оторвавшись от созерцания чего-то за окном, повернулся к Блэкэддеру и коротко ответил:
- Неа.
- Совсем не видели?.. – уточнил Блэкэддер, чувствуя, что внутри у него что-то обрывается.
- После самого завтрака – нет. Мы подумали, может, ты его куда-то забрал, - решил-таки несколько прояснить ситуацию Ками. Однако для несчастного Блэкэддера всё не только не прояснилось, но окончательно запуталось. И даже предстало в совсем мрачных тонах: парень тут же представил, как его пиджак, который непременно был украден неизвестными врагами, сейчас в тёмном глухом переулке разбирали по ниточке, при этом злорадно ухмыляясь. Эта картина, живо представшая перед парнем, добила его, и он бессильно осел на пол, остекленевшими глазами глядя в одну точку – туда, где ещё час назад находился его пиджак.
- Где мой пиджак?.. – тихо спросил парень. Броден наконец оторвался от своей книжки и удивлённо посмотрел на соседа. По мере того, как Блэкэддер отходил от первого потрясения, его голос креп. – КУДА ВЫ ДЕЛИ МОЙ ПИДЖАК?! – Дис и Джей отпрянули друг от друга, никак не ожидав услышать от милого и спокойного Блэкэддера таких отчаянных и даже почти истеричных интонаций. – ГОВОРИТЕ!!!
- Что за шум, а драки нет? – в дверном проёме внезапно нарисовался безмятежный Рикки в одной из своих чёрных рубашек и с одним из своих лучших настроений на лице. В его руках был какой-то странный бордовый комок, с которого капала вода. И как только Блэкэддер увидел это «нечто» у Рикки, в его мозгу всё стало постепенно расползаться по своим местам.
- Рик, скажи-ка мне, что это у тебя?.. – севшим голосом поинтересовался парень, на всякий случай пряча за спину сжатые кулаки, которые почему-то начали подозрительно чесаться.
- Твой пиджак, - явно не осознавая опасности момента, беспечно ответил тот. Однако увидев, как глаза Блэкэддера после этих слов полезли на лоб, он поспешил уточнить: - Ну, я просто постирал его! А то чего он у тебя весь пыльный такой висит?..
Следующая сцена потрясла даже вечно невозмутимого ЛСД. В одно мгновение подлетев к Рикки, Блэкэддер выхватил из его рук мокрый комок, что недавно был дедушкиным пиджаком, аккуратно расправил его и, положив на кровать, с безумным видом произнёс, явно обращаясь к пиджаку:
- Лети!
Пиджак слабо дёрнул рукавом, но не поднялся вверх даже на пару миллиметров.
- Ну же, лети!
Пиджак содрогнулся, всем своим видом выражая намерение исполнить волю хозяина, но так и не смог сдвинуться с места. Зато красноречивые взгляды сожителей, устремлённые на парня, вполне ясно выражали общую мысль, что бедный Блэкэддер двинулся умом.
- Что происходит?.. – спросил Рикки, недоумённо переводивший взгляд с Блэкэддера на пиджак и обратно.
Ответом ему был не слышанный никем доселе рык парня:
- Рик, лучше просто беги, - Блэкэддер сорвался с места и полетел на Рикки с просто-таки устрашающим видом. Тот, проявив достаточно неплохую реакцию и сообразительность, ринулся к Иоахиму, надеясь найти защиту рядом с ним, но Броден коварно ухмыльнулся и отточенным телодвижением переместился со своего дивана, где возлежал до этого, в компанию к ЛСД и Ками. Не то, чтобы Иоахим был столь коварен, просто и ему иногда хотелось хлеба и зрелищ. Хлебом он уже вполне благополучно позавтракал, а вот зрелище, кажется, предстояло презабавное.
- Как ты думаешь, - поправив съехавшие на нос очки, обратился Ками к ЛСД, - стал бы он так сходить с ума, если бы узнал, что предполагаемые летательные свойства пиджака гипотетически могут восстановиться после полного испарения влаги из волокон его ткани?
- Кто знает, - философски отозвался ЛСД и приобнял Ками, устраиваясь поудобнее и делая очередную затяжку. Блэкэддер неутомимо нарезал круги по комнате, гоняясь за Рикки, который не менее неутомимо от него убегал и по дороге пытался отбиться подручными средствами, вроде подушек, подхватывая их на бегу и швыряя в своего преследователя. – Но, пожалуй, ему об этом сейчас не стоит говорить. Интересно же.
Броден согласно хмыкнул.

4.

4.
Как и многие прочие люди, Диз в ночь своего Дня рождения категорически не мог заснуть. Он честнейшим образом считал овец, до тех пор, пока Иоахим не запустил в него подушкой и не пригрозил, что если Диз сию же секунду не заткнётся, он сейчас встанет с постели. Рассудив, что Броден и в лежачем состоянии представлял некоторую угрозу, не говоря уже о том, как вырастет градус опасности вокруг него, если он встанет, парень замолк и стал считать овец про себя. Но овцы, как назло, были упрямы, аки самые настоящие бараны. Прыгать через низенький деревянный заборчик не хотели даже после долгих мысленных увещеваний Диза. Поняв, что его троллят овцы в его же голове, Диз прекратил это бесполезное и даже в каком-то смысле унизительное занятие и перевернулся на другой бок. Потом перевернулся ещё раз. Затем лёг и вовсе мудрёно: ногами на подушку, а головой – в противоположный конец кровати. Кончилось тем, что от всех этих телодвижений проснулся Джей, самолично перевернул Диза в нормальное положение и снова заснул, крепко обхватив руками парня – так, что не оставил тому ни малейшей возможности пошевелиться.
В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь лёгким дребезжанием холодильника из кухни. Диз, закинув руки за голову, лежал на спине и просто смотрел в потолок – сна не было ни в одном глазу. Рядом Джей пробормотал что-то во сне – судя по отдельным словам, ему снились пирожки-каннибалы, которые грозились его сожрать с потрохами, если он не сделает сто пятьдесят три рисунка за неделю – и снова негромко засопел. Ночь была лунной, и потолок комнаты освещался почти полностью; на фоне его светлого прямоугольника шевелились тени ветвей деревьев, переплетаясь между собой и образуя причудливые узоры. От нечего делать Диз чуть приподнял голову и взглянул в окно. То, что парень увидел, его несколько удивило – за стеклом не было видно ровным счётом ничего, кроме какого-то тумана непонятного оттенка. Сперва Диз было подумал, что ЛСД вечером воскурял в комнате что-то галлюциногенное, но потом отмёл эту теорию, вспомнив, что ЛСД в компании Ками ходил этим вечером в кино и после своего возвращения просто не успел бы что-то подобное провернуть. Поэтому Диз, аккуратно выбравшись из ослабевших объятий спящего Джея, тихо встал с кровати и на цыпочках подошёл к окну. Прильнув к стеклу, он повнимательнее присмотрелся к странной субстанции, заволокшей весь оконный проём и даже балконную дверь, находившуюся рядом, и заключил, что туман был на удивление плотный, беспрестанно шевелился и при ближайшем рассмотрении оказался сиреневым. Внутренний голос Диза тут же напел пару строчек из когда-то популярной песни о проплывающем над кем-то сиреневом тумане, а тем временем дымка за окном зашевелилась несколько активнее, и парню на миг показалось, что из этой плотной завесы ему кто-то подмигнул. Вообще ощущение нереальности происходящего не покидало Диза – он никак не мог понять, спит он или же правда сошёл с ума. Его оптимистичная натура всё-таки больше склонялась к мысли о том, что он находится во сне, а раз уж я во сне, подумал Диз, то стоит сделать этот сон как можно более интересным. Приняв такое решение, парень открыл дверь и ступил на балкон. По телу тут же пробежала дрожь – плитка на балконе была неожиданно и слишком осязаемо для сна холодной. Как только Диз покинул пределы комнаты, туманная завеса начала постепенно уменьшаться в размерах, съёживаться, и вскоре напротив Диза стоял силуэт, окутанный сиреневой дымкой. Силуэт невысокого человека.
- Ну, привет, что ли, - из глубины силуэта раздался голос. Он был не слишком низким, но приятным, и, судя по тембру, мог бы принадлежать парню примерно того же возраста, что и Диз.
- Привет, - растерянно отозвался Диз, оглядывая силуэт с предполагаемой головы до предполагаемых ног. Заключить что-либо лишь по сиреневой дымке было невозможно, однако было похоже на то, что внезапный гость настроен вполне дружелюбно. Во всяком случае, ощущения опасности не было, да и никаких попыток напасть на Диза со стороны силуэта не наблюдалось. - А ты кто?
- Кто я?.. – казалось, пришелец задумался. – Да так. Пока что можешь считать меня плодом своей фантазии.
- Ты фея? – предположил Диз. Ничего другого в этот момент фантазия не смогла ему подкинуть.
- Аж два раза, - силуэт скептически хмыкнул. – Не угадал, мон шер.
- Может, французская фея?.. – услышав обращение, характерное для жителей страны любви, уточнил свою версию Диз. «Какой-то странный сон, право слово…» - подумал он мимоходом.
- Да ну тебя, оставь ты этих фей в покое, - рассмеялся сиреневый силуэт. Парень вежливо улыбнулся, начиная чувствовать себя, как Алиса в Стране Чудес – с каждой секундой было всё чудесатее и чудесатее. Тем временем таинственный гость посерьёзнел и уже более спокойно добавил: - Я вообще-то с Днём рождения тебя поздравить пришёл.
- Откуда ты?.. – удивился Диз, но пришелец не дал ему закончить:
- Спокойно, не сходи с ума. Ответ «птичка напела» тебя устроит?
- Да как-то не очень, если честно, - признался Диз. Знакомых говорящих птичек, которые знали о его Дне рождения, у парня совершенно определённо не было.
- Ладно, мон шер, забей. Просто прими это как данность, - с этими словами силуэт поднял предполагаемую руку и щёлкнул предполагаемыми пальцами – щелчок, к слову сказать, вышел вполне реальным и звонким. В тот же миг в ночном воздухе материализовался нарядно украшенный подарочный пакет. Странный гость взял его и подошёл к Дизу – в том, что он именно «подошёл», а не подплыл или передвинулся ещё каким-то способом, парень почему-то не сомневался. – С Днём рождения, короче.
- Эээ… спасибо, наверное, - Диз осторожно протянул руку и взял пакет, случайно коснувшись пальцами сиреневой дымки. Она была тёплой и неожиданно приятной на ощупь. – Так всё-таки кто ты, а?
- Ох, ты опять за своё, - вздохнул силуэт. – Ну, не всё ли равно, в самом деле? И вообще, может, ты спишь и сон видишь. И меня во сне. Откуда ты знаешь?
Диз задумался. Происходящее действительно напоминало какой-то невероятный сон, и вместе с тем было на удивление реальным. Уже хотя бы потому, что парень был абсолютно уверен в том, что до того, как выйти на балкон, он не спал. Однако что можно утверждать после того, как на твоём балконе появляется подозрительно осведомлённый гость, материализовавшийся из сиреневого тумана, и вручает тебе подарок ко Дню рождения?..
- В общем, - продолжил силуэт, видя замешательство Диза, - всего тебе хорошего. Рисунков классных, здоровья, удачи… и чего ты там сам хочешь. А, и ещё высыпайся как следует. А то, чего доброго, привидится какая-нибудь ерунда… - пришелец усмехнулся, и парень тоже хмыкнул, ощущая в этих словах явную самоиронию.
- Спасибо ещё раз, - произнёс Диз, сжимая подарок в руках. – Однако у нас тут и без недосыпа привидеться может всякого…
- Да уж, - ответил силуэт, бросив предполагаемый взгляд в сторону комнаты за оконным стеклом, где сейчас видели десятый сон товарищи Диза. – Весело у вас там, ничего не скажешь. Повезло тебе с такими друзьями. И я серьёзно, если что.
- Это да, - согласился парень и зашуршал было обёрткой подарка – было бы обидно не открыть подарок, который наутро непременно исчезнет, потому что ты находишься во сне, - но странный гость остановил его:
- Стоп-стоп! Потом откроешь, - пришелец оглянулся. На горизонте, утыканном серыми бетонными коробками домов, показалась узкая линия встающего солнца. – Пойду я уже, что ли. Короче, всего тебе самого-самого, расти большой… хотя нет, больше уже не надо, пожалуй, - заметил он, вероятно, намекая на то, что Диз был выше его на целую голову, если не чуть больше. – И отожги в этот день как следует, обязательно, - на этом сиреневая дымка снова стала расползаться по всему балкону, и послышался уже знакомый щелчок. Диз невольно отступил назад, когда туман достиг его, споткнулся о порожек балкона и…
…и проснулся в собственной постели от того, что Джей радостно орал ему в ухо: «С Днём рождения!!!». Около кровати сгрудились все обитатели квартиры и, едва заметив, что Диз открыл глаза, дружным хором грянули «Happy birthday to you». Держать и вручать огромный торт поручили Винду, надёжному, аки швейцарский банк. И Винд, конечно же, не подкачал – надёжно и брутально (и, несомненно, от души) водрузил блюдо с тортом на колени парню с такой силой, что тот аж охнул. А затем ещё минут сорок пять Дизу не давали встать с постели, заставив его выслушивать все пожелания и принять все подарки до единого. Особенно примечательным был момент, когда суровый ЛСД расчувствовался при прочтении десятиминутной поэмы собственного сочинения, посвящённой Дизу со всеми его достоинствами, и даже пустил скупую мужскую слезу, не дочитав пару строк до конца. Но положение спас Броден – очевидно, соавтор сего опуса, - выразительно, как актёр с подмостков, озвучив последние строки и завершив поздравление выстрелом маузера в заранее подвешенный к люстре пакет – оттуда тотчас же посыпались конфетти. В итоге Диз сидел в постели, раскрасневшийся, с конфетти в волосах и потрясающих размеров тортом на коленях, затисканный всеми своими сожителями (особенно сильно затисканный, конечно же, Джеем) и окружённый кучей подарков.
- Эй, Диз, а что это? – Джей выудил из кучи подарков нечто и протянул Дизу. – Что-то я не припомню, чтобы мы что-то подобное дарили…
Диз взглянул на то, что было в руках соседа, и обомлел – это был тот самый пакет, который он получил во сне от странного непонятно кого в сиреневой дымке. Заметив, что любопытный Джей уже принялся надрывать обёртку, парень выхватил из его рук пакет и одним махом сорвал с него разноцветную бумагу.
Внутри был жёлтый крем для обуви, идеально подходящий по оттенку к любимым ботинкам Диза, и огромная упаковка круассанов с шоколадной начинкой. А на дне была маленькая открытка, в которой значилось лишь: «мсье Поль».

@темы: бартер, творчество, Dairy-fandom